Из практики психолога: «О мама, мамочка!..»

Эта история – из моей консультационной практики. Пожалуй – одна из самых ярких и драматичных, но, к счастью, с хорошим концом.

Однажды ко мне в кабинет на консультацию пришел мрачный отец с сыном. Мальчику 8 лет.

— Здравствуйте, садитесь. — доброжелательно приглашаю я пару — Чем могу вам помочь?
— Здравствуйте, Татьяна Евгеньевна, я пришел с сыном, чтобы посоветоваться с вами как с психологом.

Он ссутулился еще больше.

Мужчина был грузный и на стульчике с трудом уместился. Грубые рабочие руки, одежда простая. Лицо небритое, осунувшееся. Взгляд ушел в пол.

Я почувствовала его напряжение и взглянула на мальчика. Он примостился на краешек стула, не решаясь полностью усесться и нервно теребил шапку.

— Да, я вас слушаю внимательно. Расскажите, что вас волнует.

— Татьяна Евгеньевна, я с собственным сыном не могу справиться... — При этих словах отец бросил короткий взгляд на мальчика — Мы перестали понимать друг друга. Не слушается, плачет, отказывается учить уроки, по вечерам истерика. Плохо спит и жалуется на кошмары. Я никуда от него не могу отойти — виснет и упрашивает не уходить. Это раздражает! Я работаю водителем. Бывает и ночью езжу «бомбить». Деньги-то нужны! Он остается с соседкой, если ночью меня нет. Я доказываю, что он уже не маленький и не должен раскисать. Он — мужчина! А тут хлюпик какой-то! Стыдно даже! — и с этими словами он опять посмотрел на мальчишку. Тот отвернулся и стал смотреть в окно отрешенным взглядом.

А глаза были полны слез.

— Я понимаю вас — как можно мягче ответила я. Разрешите, я отведу мальчика в соседнюю комнату, там он поиграет, пока мы с вами поговорим.

— Хорошо.

Когда мы остались в кабинете, он заговорил:

— Вы знаете, я не сказал о главном. Это наша боль. У нас нет мамы... — Отец крепче стиснул руки. — В общем, полгода прошло. Бабушек-дедушек рядом нет. С соседкой договорился, чтобы присмотрела за ним, пока я на работе. Но жить-то надо? Мне самому тошно, а тут еще и сын вместо поддержки капризничает!

Тут все стало на свои места. Я поняла, как велико внутреннее страдание у ребенка, как отец не замечал, что сынок, прежде послушный и веселый ребенок, не по-детски несет огромное горе, не в силах найти понимание у отца.

Мужская слеза скупа.

«Не плачь — ты-мужчина!» — так ему говорили. А он просто не мог! Он искал маму в лице папы, пытался вернуть прежнее счастливое время, не понимая, почему отец стал таким холодным. Восьмилетний ребенок с ужасом ждал наступления вечера, потому что он принесет беспросветную ночь. Мама! Мамочка...

Его мучали кошмары: он видел маму и не мог до нее дойти. Она уходила все дальше и дальше. В вечность.

Дни наступали. Жизнь продолжалась. Школа. Опустевший дом. Чужая соседка, которая жалеет его, чем выводит из себя. Кормит чем-то невкусным. Есть даже не хочется. Где папа? Скоро?

Папа приезжает. Сынок бежит к нему и хочет обнять его. Отец отталкивает его «я устал, не лезь!» Мальчику хочется прижаться к нему, почувствовать себя в сильных руках, поиграть с ним, но натыкался на глухую стену. Его уводит соседка — учить уроки. Слезы, истерика. Отец ругается. Мир, прежде такой прочный и незыблемый, рушится... Домашнее тепло и уют уходят...
О мама!.. Мамочка...

Я хорошо понимала чувства бедного мальчика, поэтому с его отцом мы говорили долго. Он был изумлен тем, что нужно обнимать сына и играть с ним, как с маленьким. Да, нужно! И не отталкивать, а провести с ним время, подарить отцовскую любовь, обеспечить безопасность и защиту...

Отец понял...

Это была долгая консультация и тяжелая для всех. Непросто было ему признать свои ошибки. А мне нелегко было как можно понятнее обрисовать ему состояние души ребенка. Его собственного сына.

Но он увидел свет в беспросветной тьме. Ключик к сыну был у него в руках.

Они уходили от меня под сильный проливной дождь, обнявшись вместе.

Сын нашел любящего отца, а отец нашел любимого сына.